Как вырастить счастливого ребенка. Часть третья

Что еще хотел сказать? В случае, если ушел отец, вот чем это можно немного компенсировать. Надо отдавать ребенка на борьбу какую-то, потому что, конечно, когда вы растете с отцом, и отец все время рядом, вы счастливый человек, и сейчас таких очень мало. Многие растут с отчимами, многие вообще без отцов растут. Вам некого копировать, вы не знаете, как ведет себя взрослый, сильный, великодушный и благородный мужчина. И девочка такого не знает, поэтому она не понимает, за кого она выходит замуж, и парень не понимает, как себя вести. Чаще всего эти качества присутствуют в профессиональном тренере, особенно если это человек старой тренерской школы. Лучше, конечно, если это не какие-то ударные техники, типа каратэ, которые нацелены на причинение боли, прежде всего. И у тренеров восточных единоборств как раз нет этой советской тренерской закалки. Лучше, если это вольная борьба, классическая, или это самбо, дзюдо, потому что обычно преподаватели по самбо и то и другое преподают. Дело в том, что в советское время была жесткая установка, что если тренер узнает, что ты кого-то побил на улице, имел привод в милицию, — то тебя выгоняют сразу. И тренеры объясняют. Но даже дело не в том, что они объясняют.

Дело в том, что человек, который тренируется, первые полгода ходит и хвастается, пытается всем все показать, а дальше он приобретает навыки, которые мужчине совершенно необходимы. Необходимы христианину, потому что духовная жизнь — это борьба, понимаете, никуда мы от этого не денемся. Нам противостоит личностный противник, сатана. Вот здесь люди в купели крестятся, они поворачиваются на запад и плюют на него. Вот христианская жизнь: это сатана, который тебе противостоит, а ты вызвал его на бой, когда принимал Крещение. Человек должен уметь проигрывать. Человек должен уметь находить радость в самом процессе, ему не обязательно выиграть. Представляете себе современного ребенка, который играет, только чтобы победить. Вот был такой ребенок у наших соседей: когда дети маленькие высыпали играть, он приходил и говорил: «Я командир!» Ему говорили: «Ты, знаешь, сейчас не твоя очередь, ты будешь после Васи». «Нет!» — и тогда он разрушал всю игру. Если он проигрывал, он обижался сразу. Я думаю, что нам тоже было обидно, когда мы в детстве проигрывали, но мы учились. Вот, когда происходит борьба, человек этому научается, потом с него слетает вся спесь, ему никому ничего не надо доказывать. Он знает, что такое боль, и поэтому боится ее причинить. Обычно тот, кто долго этим занимался, уклоняется от конфликтов, идет на них только в самых крайних случаях. Таково влияние самого процесса обучения, и, конечно, влияние тренера.

Я живу за городом, там благодетель построил храм в дачном районе, никого, огромный бетонный храм с подвалом, с домом, газ провел, все-все оплатил. Но никого нет, через железную дорогу большой поселок, но оттуда ходить неудобно. Там крошечный храм, переполненный людьми, душно, жарко. Но сюда очень большой объезд, и невозможно пройти прихожанам. И мы сели с будущим настоятелем, тогда он был дьяконом, и решили создать секцию по самбо. Закупили маты, постелили прямо под храмом. Значит, 30 или 40 минут Закон Божий, потом дети идут заниматься… Нашли замечательного тренера, прошедшего Афганистан, удивительного мужчину, настоящего воина, очень спокойного, тихого, благородного. великодушного. А мы с родителями — вот этот батюшка, или его супруга, или я, или катехизатор — все это время разговариваем. Мне все равно, дети занимаются, я поэтому сижу и разговариваю. Пьем чай. И там прошло 7 или 8 лет, в воскресенье в храм зайти трудно, столько народу туда ездит. На машинах приезжают, на автобусе. Детей огромное количество. Это дачный район, летом — понятно, Подмосковье ближнее, зимой по 150-180 причастников. Рядовое воскресенье, понимаете, какая община. Вот, началось все с этих уроков. Конечно, просто у этого батюшки такое сердце, и он любит заниматься молодежью и детьми, и получается. Но и параллельно идет вот такое мужское воспитание. Вот что еще.

Какой еще мой личный опыт, которым хотелось бы поделиться? В церкви, а семья верующего человека – она в церкви, вообще нету ни одного служения, в котором, если человек его несет, как служение Господу, человек не получает помощи Духа Святого. То есть если есть служение — есть харизма, есть дар Духа Святого, обязательно. Если человек не по гордости, а со смирением это совершает. Это в проповеди духовной, в воспитании детей, в чем угодно. Поэтому, даже если вы росли без отца, даже если вас воспитывали непонятно как, если вы просите у Бога помощи, если вы обращаетесь, если вы себя смиряете, если вы несете это как служение, — вам Господь поможет, у вас все получится. Потому что при рукоположении в хиротонии епископ говорит о благодати Божией, Божественной благодати: «Немощная, врачующая и оскудевающая восполняющая». То есть если ты оскудел, то она тебя наполнила. Ты немощен, она тебя уврачевала.

И родительство, отцовство, материнство, конечно, — это служение Господу, и, конечно, Господь поможет. Но вам будет сложнее, конечно, если вы росли не в полной семье. Значительно сложнее. Естественно, вам неоткуда будет взять примеры, у вас нет этих запасов. Но у вас все получится. Вот у меня пример перед глазами, это моя супруга замечательная. Она росла без родителей, отец ушел, когда ей было 3 года, ужасно пил, он даже не платил алиментов. Мать… там сплошные ошибки в воспитании, она жила своей жизнью абсолютно. И воспоминания о детстве — это незажившая рана. Это мать, стоящая на подоконнике по 3 часа, которая кричит: «Я сейчас выброшусь». Это ужасно. Воспитывали ее бабушка и дядя. Вот ей совершенно неоткуда брать примеры. У нее каждый ребенок осмыслен отдельно, каждый отдельно взят. Это не шеренга. Это небольшого роста женщина, вы представляете, у нее 6 сыновей и 2 дочери. Старшие такие лбы уже стоят… Я ей звоню: остаюсь ночевать с субботы на воскресенье в Москве, она говорит: «Ты меня бросил, в казарме оставил. Они все ходят, они разорили холодильник. Они все съели там». Все пришли вечером, и каждый хочет чего-то там пожевать. Мама тут бегает. Но каждый отдельно, потому что у каждого свои болезни, свои какие-то особенности, надо отследить, вдруг он что-то не может, вдруг беда какая-то с ребенком.

Сейчас просто эпидемия психических расстройств. Что касается депрессий, накрывает цунами, мы просто еще не поняли, что это происходит от перенасыщенности тяжелой информацией, с которой мы не справляемся. Вот, я разговаривал с замечательным верующим психиатром, с сыном отца Глеба Каледы, Василием Глебовичем Каледой. Фамилия очень известная. Мы просто не представляем масштабы катастрофы, которая на нас надвигается, человечество с этим никогда не сталкивалось. Вдруг ваш ребенок, вот он вчера был сильный, успешный, — вдруг он сейчас почти сломался. И вам надо все оставить и с ним разговаривать. Именно поэтому многодетная семья значительно более уязвима. И надо понимать, на что мы идем, потому что многодетная семья, знаете, — это машина, груженная до предела, в ней все детали, все агрегаты работают на полную мощность, и вы не можете взять еще и кого-то посадить. Вот если у вас один-два ребенка, то у вас один заболел, вы можете переключить на него внимание. А так — у вас нет ресурсов дополнительных, вообще их нет. Их нет в принципе. Это не то, что ты можешь сказать себе: не отдыхай, или, скажем, не спи. У вас просто нет времени. Я в какой-то момент понял, что я в течение 2-х месяцев не причесывался перед зеркалом. Вот маленькая деталь: у вас нет времени встать перед зеркалом, чтобы причесаться, вы делаете это на бегу, причем между плечом и ухом вы держите телефон и что-то там говорите еще при этом. Но тем не менее благодать Божия действует. Если вы перешагиваете через себя, служите этим маленьким душам, которые возрастают, то, конечно, вам Господь подсказывает, что можно терпеть, что нельзя терпеть.

В переходном возрасте многое надо терпеть. Я не сказал об этом. То есть ребенок так себя ведет, когда ему 15 лет, что если вы его по-прежнему будете наказывать за все, за что вы раньше его наказывали, его жизнь превратится в постоянное наказание. И он от вас, конечно, отдалится внутренне. Он все время делает ошибки, он все время вас провоцирует. То есть вы что-то не заметили, вы сделали вид, что что-то не услышали, по поводу какому-то пошутили. Причем это очень сложно, младшие дети спрашивают: «Папа, почему ты ему разрешаешь, почему ему можно, а мне нельзя?» А ты понимаешь, что его надо наказывать, ему нельзя это позволить, а здесь ты должен сделать вид, что ты не заметил. Просто иначе порвется связь. Понимаете, многодетная православная семья — это сложная конструкция. И когда часть детей уже взрослые, часть детей пока маленькие, возникают какие-то вопросы, к которым ты еще не готов совершенно. Господь поможет, во-первых.

Во-вторых, конечно, вложенная в детей правильная любовь, не собственническая, а правильная любовь с рождения, — она всегда возвращается. Она всегда возвращается, я вижу, как дети, нормально воспитанные, любят родителей, как они о них заботятся. Если у вас несколько детей, и вы жили не для себя, а прежде всего для них, воспитывали, выращивали, любили их, то неважно, какая у вас пенсия и будет ли она или нет. Это как в древности. То есть они будут хотеть с вами общаться. У нас есть семья, такая традиционная православная семья, где родители — священнослужители. И дети спорят, у кого будут жить родители, понимаете, между собой. Пожилые совсем родители, которые накладывают определенные ограничения на их свободу, на их времяпрепровождение. Они хотят. А отец у них там такой седой, как патриарх ветхозаветный такой. «Папа поживет у меня дома, мы все будем смиряться, но он пообщается с внуками». Это такое золотое время.

И кстати, интересно, что когда есть вот эта правильная любовь, тогда вопрос о том, что приехали папа или мама и вторгаются в мою семью, вообще не возникает. То есть когда ты любишь со смирением, то тебе важно поступить правильно, а не по-своему. Вот это принцип такой. И приехал дедушка, и совершенно все нормально. И вот я помню, у меня дочка, я заболел, дочке 8 лет. Она приходит, начинает меня гладить и говорить: «Папа, когда ты будешь стареньким в больнице, я привезу тебе апельсины». Мне так хорошо сразу стало. Действительно, я понимаю, что у меня много будет апельсинов в больнице. Я даже смогу делиться, дай Бог. Я к тому, что любовь возвращается, конечно. Да, как Господь сказал: что посеет человек, то и пожнет. И это Он сказал не только о грехах. Если вы сеете любовь, она обязательно вырастет и к вам вернется. Обязательно, причем ее вернется больше. Особенно когда дети вырастут и, глядя вокруг, будут понимать, как все тяжело и неправильно у их сверстников. И вы понимаете, сколько в вас было вложено, и вы начинаете это ценить. И опять вам родитель нужен. Опять вы прислушиваетесь к его совету.

У нас, к сожалению, нет бабушек и дедушек, так получилось, что нам некому помогать в этом смысле, все на нас. Но понимаете, почему так важен дедушка или бабушка в семье. Это человек, если это христианин, в котором уже погасли страсти или гаснут, который имеет колоссальный жизненный опыт, и, конечно, он создает атмосферу в семье. И вы очень благодарны, если он есть при воспитании вашего ребенка. Вы еще не доросли до этого, а он уже дорос, и вы чувствуете это, потому что, конечно, и ревности при правильной любви не должно быть.

Вот свекровь и невестка делят между собой мужа и сына. А любовь матери и любовь жены — это же как звук и запах, понимаете, могут быть в одном пространстве и совершенно друг другу не мешать. Они разные по природе, и только потому, что мы горды и себялюбивы, нам мешает другой человек, которому мой муж посвящает время. А вот если мы со смирением любим, любим-служим, то это совершенно нам не мешает.

Что еще такое радостное? Все-таки если оценивать, взвешивать, что есть в нашей земной жизни, то, конечно, самое большое сокровище — это люди, которые нас любят. Ничего дороже нет. Их не купишь, их так просто не пойдешь, не приобретешь. А если ты воспитал нормально детей, то их много, этих людей. И эта любовь к тебе, она передается и внукам, то есть их будет много, которым ты будешь нужен… Ты будешь богатым, это большое сокровище. Так что этого не надо бояться, мы сейчас сталкиваемся с тем, что вступают в противоречие парадигма самореализации человеческой и дети, которые мешают нам.

Вот у нас в храме есть хозяйственник, пожилой человек совсем, у него есть родственники, они в свое время, они оба доктора наук, работали в одном институте научном и приняли решение, в 1960-е годы, что у них не будет детей, что они полностью посвятят себя науке. Институт развалился, наука вся совершенно стала другой, степени у них остались, но вот этот хозяйственник говорит: «Я больше получаса у них дома не могу находиться, настолько тяжело. Может быть, они не каялись, может быть, там сотворено очень много абортов, я не знаю. Обстановка такая, что я просто там не могу быть». Вот так, самореализация была полная, а старость одинокая. И это, конечно, очень страшно.

Причем интересно, что когда-то мы будем подвержены старческой деменции, возможно, да? Не дай Бог, конечно. А дети будут нас терпеть, они будут нас кормить с ложечки, они будут менять нам памперсы, выносить утку из-под нас, если мы ими занимались с любовью и с радостью, с уважением, то это совершенно для них не будет составлять труда. И он не будет ждать, когда же наконец ты умрешь. И это будет естественно: да я же когда-то такой был, но меня ведь мама кормила с ложечки, она же из-под меня горшок выносила. Понимаете, а что такого, теперь я возвращаю долг. Ну, вот это то, что я хотел сказать...

Источник

Фото: sever-press.ru