Как вырастить счастливого ребенка. Часть первая

Здравствуйте, дорогие братья и сестры. Я не педагог и не психолог по образованию, поэтому, скорее, я буду делиться опытом — и положительным, и отрицательным. Я 26 лет в браке, у меня 8 человек детей. Старшему — 25 лет, младшей — 3,5 года. И очень много детей на приходе, много многодетных семей, поэтому тема близкая, над которой я все время размышляю, и поэтому могу что-то такое рассказать. Но первое, что нужно понять: в воспитании счастливого ребенка нужен счастливый брак родителей, и это безусловно. И это является проблемой не только там, где состоялся развод, а даже там, где он, что сейчас большая редкость, как вы знаете, не состоялся. Дело в том, что семья — это такая задача, которую надо каждый день заново решать. И в какой-то период человек может обнаружить, что всё — на грани срыва в непонимание, в пустоту, в… Есть такие слова у Анны Ахматовой — «одиночество вдвоем». И вроде все было нормально, вроде обо всем договорились, друг друга поняли, были счастливы, любили друг друга, и вдруг — ничего нет. По прошествии большого времени, проведенного в семье, я могу свидетельствовать, что такие периоды бывают. Вдруг приходит человек, у которого 5, 6, 7 детей, на Исповедь и говорит: все, ничего не осталось, чужой человек, не знаю, что делать. А дети чувствуют это молниеносно. Дело в том, что ни один из супругов не является статичным в своем духовном развитии человеком. И человек сам себе не равен в течение разных периодов своей жизни, человек развивается, он становится другим. Я меняюсь, она меняется, и постоянно надо друг к другу притираться. Это требует усилий, прежде всего, конечно, это требует смирения от человека, потому что семья — это некий договор. Вот, мы договорились, мы выбрали какую-то систему ценностей общую — прежде всего, это Евангелие. И это принципиально важно, почему так сложны браки с неверующими людьми. Вы все, наверное, были на венчании, над кем-то совершалось это таинство, кто-то молился при совершении таинства над другими, вы помните аналой, на нем лежит Евангелие, священник, взяв за руки ее и его, водит вокруг три раза. Это символ вечного единства этих людей, которое основано на том, что написано в этой Книге. Если написанное в этой Книге для одного из супругов не является основанием его жизни, рано или поздно это приведет, ну почти всегда, к коллапсу. И таких распавшихся семей, к сожалению, много, и у нас на приходе тоже.

Так вот, любимый человек — это… На моей свадьбе хороший знакомый моих родителей сказал очень хороший тост. Он сказал, что любимый человек похож на ком смятой бумаги, на которой есть какой-то очень важный текст, и вся твоя жизнь, вся ваша жизнь будет разворачиванием этой бумаги и вникновением в этот текст. Любимый человек — это человек, который Божьим Промыслом развивается, меняется, Бог перед ним в течение разных периодов его жизни ставит разные задачи, и передо мной тоже. И, еще раз повторюсь, это требует очень большой работы. Да, для того чтобы понять — можно сказать достаточно грубо — для того чтобы понять другого человека, и это относится к любому человеку, не только к супругу, надо суметь заткнуться, замолчать, остановить свое оценочное суждение и просто попытаться его услышать. В супружестве — то же самое. Вдруг оказывается, что в человеке очень многое поменялось, а ты не готов, а в тебе как раз все статично, ничего не меняется, вроде ты идешь нормально, спокойно по жизни. Вот это первое, это необходимое условие — любовь между мамой и папой. Ребенок не будет счастливым, если этой любви нет. Что нужно практически, чтобы ее поддерживать? Как бы ни было тяжело, как бы ни были прекрасны служения мужа или жены, работа, творческая работа, это может быть даже священнослужение, — необходимо проводить время отдельно от детей хотя бы иногда. Категорически необходимо садиться и разговаривать, куда-то ездить, что-то вместе делать. Иначе, особенно если это православная семья, где обычно не один ребенок, а один за другим погодки, два-три года перерыв, — может быть такое, что 5-6 лет не происходит разговора. Накипает, набираются сомнения, осуждения, новые проблемы, а навык их обсуждать уходит. Вот, нужно время на их формулировку, обозначения, обсуждения, нужен навык для этого, обязательно. Это первое условие, потому что без этого, без любви между папой и мамой, конечно, ребенок будет несчастлив.

Что делать, если семья распалась? Компенсировать эту потерю, в общем-то, невозможно. Можно лишь частично заполнить эту пустоту какими-то практическими шагами. Но вот могу сказать, что у меня 38 лет назад развелись родители, мне было тогда 12 лет, и эта часть моей души болит до сих пор. Если, как я думаю, здесь есть люди, у которых тоже развелись родители, когда они были в подростковом возрасте, то рана эта не заживает, и последствия этого развода, те разрушения духовные, душевные — ядерный взрыв в мире ребенка произошел. Эти последствия, я их начал оценивать и видеть только лет через 15 после того, может, даже больше — лет через 20, как это произошло. Тогда я понял, что над ними надо работать, их надо исцелять. И, конечно, для ребенка это огромная трагедия, невосполнимая.
Расскажу одну историю, как бабушка, наша прихожанка, принимая на дачу на лето свою дочь, которую бросил муж, и внука, становилась свидетелем того, как он каждый день уходит куда-то в поле играть. 10 лет ребенку, 11-12. Она решила посмотреть, пошла за ним. Вот он выходит в поле, она там где-то за кусточками спряталась, чтобы он не видел, встает в полный рост и начинает кричать: «Папа! Папа!» А папу он не видел никогда, папа ушел сразу, и даже алиментов не платил. Вот он накричится, наплачется, вытрет слезы, вернется домой. То есть душа ребенка тоскует, он изранен этим. Есть некоторые способы частично компенсировать все эти потери, но об этом, может быть, чуть попозже. Вот это первое, любовь между родителями.

Второе, ребенку нужен контроль. Ребенок чувствует себя несчастным, он не понимает мира, который его окружает, если он не чувствует родительской власти. Очень часто современные родители пытаются стать только друзьями своему ребенку. Мы им очень близкие друзья, но только друзьями быть нельзя. Дело в том, что родительская власть дана Богом, и любая власть необходимо предполагает служение по пресечению зла, то есть разрастания зла в ребенке. И эта власть необходима, как бы педагоги ни трубили об обратном: у ребенка нет своей силы, нету своей крепости сопротивляться злу. И эта сила должна быть и у отца, и у матери. И если они не сопротивляются злу в душе ребенка, то ребенок, конечно, несчастен, просто потому, что зло его поглощает. Понятно, если вы видите, что ваш ребенок залезает в компьютерную игру, он не сможет этому сопротивляться. У меня есть друг, одноклассник по школе, ему 50 лет, у него распался последний брак, потому что он играл в «Танчики». Вот, он не мог с этим справиться никак, с пиком этой игры совпал Чемпионат мира по футболу, и жена этого не выдержала. Она сказала: «Я не могу, он как пьяница. Его нет дома, он там». Если взрослый, сильный человек не может этому сопротивляться, то как этому будет сопротивляться ребенок? Несмотря на все его крики и прочее, надо отобрать у него эту возможность или свести ее к минимуму. Допустим, он играет в какую-то нормальную игру без убийств, в стратегию, например, которую вы проверили, раз в неделю, в воскресенье вечером, или два раза в неделю. То есть борьба за чистоту души ребенка — это необходимое условие. Он сам соблазнам противостоять не может, если родитель слагает с себя эту обязанность, то ребенку, конечно, очень плохо. И он, конечно, несчастлив, потому что эти вещи еще и разрушают свойства души, прежде всего, разрушают волю. Вот я никогда не курил, но мои прихожане, одноклассники по школе очень многие сталкивались с этой проблемой, кто-то из сидящих здесь тоже с ней сталкивается. И я, когда был ребенком, то думал, что так взрослые этому сопротивляются, ну что такого в этом. А когда уже прихожане молодые нашего храма стали в это впадать, то я понял, что происходит. Вся наша аскетика состоит из большого количества малых дел. Каждый день мы свою волю тренируем на победу над своими страстями и грехами: по чуть-чуть не принять помысл, не наорать в ответ на то, что тебе наступили на ногу, помыть посуду, когда не хочется. Вот такая практическая вещь. Вернуть себя к молитве, к чтению, несмотря на то что хочется лечь на диван и взять пульт от телевизора. А курение — это обратный процесс: я каждый день 10 или 20 раз тренирую свою волю на поражение. Именно поэтому статистика такая: чаще всего так бывает, что если подросток закурил, скорее всего, все остальные грехи тоже будут его, скорее всего, может попробовать спиртное, сейчас это совершенно доступно, наркотические средства, скорее всего, будет блуд, и будет плохо с учебой, и вот — поражается воля. А где был я, как родитель, когда это начиналось? Почему я этого не ограничил? Вот это такая маленькая иллюстрация.

Следующее, о чем я бы хотел сказать, — немножко глубже понять, что такое счастье. Счастье — это, в общем-то, светский термин, не христианский термин. Для нас есть более глубокое слово — блаженство, то есть счастье, которое предполагает правильно выстроенные, созданные взаимоотношения с Господом. И у нас есть слова Иисуса Христа, которые не вошли в Евангелие, которые апостол Павел говорит, встречаясь с эфесскими пресвитерами. Он говорит: «Блаженнее отдавать, нежели принимать», то есть большее счастье отдавать, чем получать. Вот это принципиальнейшая вещь для нас, как для христиан. То есть блаженнее служить, чем чтобы тебе служили. Это принцип, я думаю, вы обсуждали это на предыдущих встречах, когда говорили о семейном счастье, наверное. Да, было это? Это главнейший принцип счастья супружеского, который сейчас полностью забыт. У меня был такой эпизод, когда воцерковленный человек, алтарник нашего храма, женатый, с ребенком, решил, что его семья закончилась. Верующий человек, причащающийся, вот он решил, что все. И мы с ним сели после службы на скамеечку в храме, и там часа 3 я с ним разговаривал. Я спрашивал: «Ты хоть в чем-то виноват?» — потому что виновата во всем была жена. Он сказал: «Да, я виноват, у меня все-таки была одна ошибка, я с самого начала был с ней слишком мягок. А потом мне это все надоело». А я говорю: «А ты, когда женился, хотел ее сделать счастливой?» Реакция была такая, он на меня так посмотрел: «Интересная мысль какая, отец Федор, я об этом не думал». Понимаете, человеку 4-й десяток, седой волос появился уже. Вот человек, который женится, выходит замуж, потому что он в середине, а на орбиту, которую он придумал и создал в своей голове, должен стать кто-то другой и крутиться определенным образом вокруг него. Вот это путь к несчастью семейному. И то же самое с детьми.

Значит, если ребенок не научается любви как служению, он, во-первых, упускает главное в христианстве, потому что мы знаем, Сын Божий как говорит: Христос пришел, не чтобы ему служили, но чтобы послужить и отдать душу для спасения многих (ср. Мф. 20, 28). И мы, каждый из нас, идем путем Христовым. А во-вторых, он обрекает себя на невозможность стать блаженным, если сузить, то счастливым. Поэтому каждый ребенок должен трудиться, трудиться духовно, душевно и телесно. То есть он должен понимать, что если устала мама и легла спать, то он не может кричать. Не должны выполняться все капризы. Он ни в коем случае не должен хамить. Вот есть, на мой взгляд, три вещи, за которые ребенка надо обязательно наказывать. Это хамство, это сознательная ложь, и это злорадство. За разбитые чашки и тарелки наказывать совершенно нет никакой необходимости. А эти грехи, которые в нем начали прорастать, — их надо пресекать, их надо выпалывать, как на огороде мы выпалываем сорняки. Если он не учится служить, себя ограничивать, если он не учится смиряться ради другого человека, то потом ему будет очень сложно в жизни. Ему будет очень сложно создать семью, именно поэтому легче научиться смиряться ребенку из многодетной семьи, хотя бы где двое или трое, лучше больше. Почему — потому что понятно: вот он младший, такой воспаленный пуп земли, и вот появился рядом кто-то, из-за которого ему говорят: «Замолчи, нельзя будить. Потерпи, поделись». Это все такие практические занятия по христианскому отношению к миру. Единственное, маленькую сноску хочу сделать: когда появляется следующий ребенок, предыдущего ребенка вы неизбежно будете ограничивать, и его надо очень много ласкать, ему нужно очень много внимания. Его нужно сажать на коленки, может, из вас кто-то уже проходил: появляется малыш, предыдущий ребенок надевает на себя его памперсы, завертывается в пеленки, сосет соску, капризничает. Все что угодно делает, лишь бы ему вернули внимание. Наказывать бесполезно, его надо взять на колени и просто затискать его, зацеловать, и все проблемы пройдут. То есть он ищет ответа, так же ли он любим, как и прежде.

Вот, а сама ситуация, конечно, вынуждает его служить. Обязательно это должно выражаться в каком-то делании по дому, обязательно, то есть ребенку нужно давать какие-то домашние обязанности помимо собственной кровати, стола, на котором разложены его учебники, обуви, которую он ставит на место, — у него должно быть некоторая часть общесемейного послушания по наведению порядка. Вот нас было трое — старшая сестра, младший брат и я, когда мы были маленькие, мама распределила обязанности между нами определенным образом: я накрывал на стол, убирал со стола, подметал коридор и ходил за хлебом, сестра мыла посуду и ходила в булочную, ходила за молочным. И вот, если посуда немытая, я спокойно себя чувствовал, если не убрано со стола, то мне физически плохо. Понимаете, вот мне плохо, вот я не могу, и настолько это въелось в меня, и я так маме благодарен за это, понимаете? Проблема не в том, что вы должны сказать ребенку: почему ты мне не помогаешь, как тебе не стыдно, иди, наведи порядок. Это не работает. Вы должны выделить ему конкретные дела, которые вы с него настойчиво требуете, пока он сам не научится за них отвечать. Во-первых, это служение: он понимает, что есть общая нагрузка, часть которой он несет. Семья: папа приходит с работы усталый, мама усталая, вот, я это делаю. А во-вторых, в нем заводится механизм несения ответственности за какой-то конкретный сегмент какого-то делания. Он потом, если вы поручаете ему выносить мусор, через 5 лет того, как вы его пилите, проходя мимо мусорного ведра, сам завязывает пакет, выносит и сам вставляет новый, без напоминания, все: в нем этот механизм появился. Он сможет быть командиром роты, настоятелем храма, кем угодно, он сможет отвечать за процесс. Вот, это позиция вратаря. Вот, полузащитник и защитник может пропустить мяч, а если я пропущу мяч, значит, будет гол. Я должен организовать все так, чтобы это дело было сделано. Не понадеяться на кого-то. Вот мой совет из моего детства и то, что я сейчас практикую с нашими детьми — это четкое распределение обязанностей. Прежде всего, потому, что это служение, и это созидает человека, приближает его к блаженному состоянию, на основании слов Христа мы так считаем. Вам легче, иначе вы все будете делать по дому, а это совершенно неправильно, вы воспитаете эгоиста. И вы поможете ему в его будущей жизни, потому что вот он устроится на работу... Вот у меня как реализовалась эта уборка со стола: я начинал служить в другом храме в Москве, и когда настоятель уезжал, — а я был только что рукоположенный священник, был еще второй священник, старше, очень духовно-опытный, прекрасный духовник, человек широчайшего образования и самообразования, — при этом настоятель, уезжая, поручая богослужения, объяснял все мне. Я говорю: «Батюшка, а почему вы мне все говорите?» Он говорит: «Тот батюшка забудет, а ты вспомнишь». И тут сработала уборка со стола, то есть я не забуду, хотя, разумеется, авторитет второго священника и мой был совершенно разным. И никому в голову не приходило нас поменять местами. Но тем не менее организационные навыки должны появиться в вашем ребенке в детстве.


Продолжение следует...

Источник