Стены, отделяющие нас от Бога

Часто мы просто неспособны слышать Бога, потому что, как говорил замечательный отец Иоанн (Крестьянкин), сегодня в человеческом роде три самых тяжелых греха — самочиние, самолюбие и самооправдание, и вот стена из этих грехов загораживает Бога от нас.

В 17-м псалме есть такие слова: С Богом моим восхожу на стену (Пс. 17: 30). Весь псалом про то, как Господь вооружает нас на битву с нашими врагами — духами злобы поднебесной, нашими грехами, нашей гордостью. Это когда ты стоишь перед неприступной стеной какого-то города, например, Трои или Измаила, и думаешь: «Как же вскарабкаться на нее? Это же невозможно», — и понимаешь, что именно Богом твоим ты взойдешь на эту стену и возвысишься над ней.

И вот первая стена, самая тяжелая, стоит перед нами — это стена, которая разделяет нас с Богом, стена нашей самости, нашей гордости и связанных с ними грехов. Удивительно служить Божественную литургию, священники так любят это служение, потому что в этот момент ты не чувствуешь никакой стены между тобой и Богом. Ты существуешь в другом совсем измерении, где не учитывается, почти совсем не учитывается, твоя человеческая составляющая, ты в чистоте дарованного тебе священства как духовного дара и без всякой преграды говоришь с Богом всеми словами, которыми говорили и говорят с Ним две тысячи лет святые.

Другая стена — это стена между нами и людьми. Каждый из нас знает точно, что мог бы дать гораздо больше и получить гораздо больше от другого человека, мог бы действительно соединяться со всеми и проникать всюду, в мысли, в чувства и сердца других людей, неся при этом не отрицательные, а положительные заряды, слова и чувства. Но нет, большая, огромная стена самолюбия, страха и многих других вещей, которые мы называем комплексами, стоит между нами и другим человеком. И мы все время пытаемся преодолеть эту стену, забывая, что опять же только подражанием Богу, только Его любовью, только Его кротостью, только Его жертвой, только Его вниманием и Его заботой мы можем пройти эту стену. Опять-таки выпрашивая у Него, вымаливая у Него ежедневно дар любви к другому человеку — эту Его силу, которой мы можем перейти через эту страшную стену, которая часто делает нас одинокими, замкнутыми и несчастными людьми среди миллиардов подобных нам, ждущих нашей любви и нашего утешительного слова.

Третья стена — это та, которая стоит между нами, какие мы есть, и нами, какими нас задумал Господь. Это стена, состоящая из страха, недоверия, из непонимания того, кто мы такие есть и для чего мы существуем. Стена, которую не может перейти просто наше желание быть человеком, наше желание быть христианином, наше желание быть святым. Эта внутренняя стена, тяжелая и разделяющая нас, может исчезнуть, но рушится, падает, сыпется она только тогда, когда к ней прикасается Христос, когда мы вопием к Богу: «Господи, пожалуйста, очисти меня грешного. Господи, не отрини меня от Твоего лица. Измени меня, Господи, измени меня, исцели меня, сделай меня способным быть с Тобой, быть собой — таким, как Ты увидел меня когда-то, таким, как Ты задумал и создал меня».

Четвертая стена — эта та, которая отделяет нас от познания. Мы с вами, а особенно те из нас, кто читал Евангелие и отцов, быть может, говорил со святыми или теми, кто удостоился от Бога дарований, достаточно уверенны в себе, считая, что обладаем неким определенным знанием и думаем, что мы достаточно благополучны и можем сами, своим разумом, своим опытом разрушить эту стену, которая отделяет нас от познания, забывая, что в основе познания, истинного познания, лежит только чистота. И увидят Бога, то есть достигнут высоты познания, только чистые сердцем, как говорит нам заповедь блаженства.

Мы же пытаемся все делать сами, не зовем Бога на помощь, а сами находимся в этой одежде небрачной, о которой все время говорим: «Да, чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь: просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя» . Мы с вами забываем, что может разрушить эту стену, которая состоит сплошь из нашего мудрования, из нашего самолюбования, из наслаждения собой, своим знанием, своим превосходством, пусть даже и христианским.

Не можем мы с вами перейти эту стену, забыв, что возможно перейти ее и увидеть Бога только в простоте, в совершенном детском юродстве и детской вере, вооружившись крестным знаменем, которое для иудеев — соблазн, а для эллинов и для мудрецов — безумие, вооружившись крестным знаменем Спасителя мира, взяв на себя Его подвиг странствия, смирения, кротости и юродства.

Каждый раз, оглядываясь вокруг себя, мы видим только эти высокие, уходящие ввысь, толстые, глухие стены, за которыми не слышно ни звука, и страдаем от своего одиночества со Христом. Хотя это одиночество без Христа. И мы понимаем: один предлог поменять, и одиночество со Христом разрушит эти стены, и мы окажемся наверху того здания, которое является нашей временной жизнью, здания, на самом деле сверху кажущего совсем ничтожным, и не крепким, и не высоким, потому что близится час, когда подуют ветры, и разольются реки, и это здание падет, как и тот мир, в котором оно находится и располагается и который будет наконец-то, к избавлению человеков, к избавлению поколений, к избавлению всего человечества, упразднен, как переставший приносить Богу плоды — плоды спасенных, восставших из ада, раскаявшихся и полюбивших Христа душ человеческих.