... Что еще сделал Господь — «нас ради человек и нашего ради спасения»? Он страдал. «И страдавша, и погребенна». Страданиям Христовым уделяется особенно много внимания во время богослужений Страстной седмицы. Хочу лишь выделить три момента. Священнослужители, причащаясь, испивают три глотка из Чаши. Когда‑то так же причащались все христиане, но мне хочется сказать о тех трех глотках, которые совершил Христос. Первый — это Чаша Евхаристии, из которой испил Господь в Сионской горнице вместе с апостолами. Христос еще жив, Он еще во плоти, Кровь еще циркулирует по Его Телу, но Спаситель уже говорит:
Приимите, ядите: сие есть Тело Мое. <…> Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов(Мф.26:26–28).
Первый глоток — это Чаша сакральная, мистическая, таинственная. Именно она изображена на иконе Андрея Рублева «Живоначальная Троица». В Апокалипсисе сказано, что Христос был заклан от создания мира. Для Бога времени не существует. Эта Чаша была прежде сотворения мира. Троица уже созерцает Сына Божия как закланного в Чаше жертвенного Тельца. И мы с вами причащаемся не для того, чтобы в очередной раз вспомнить о страданиях Христовых. Когда мы приступаем к Чаше, то заклание Господа происходит не в прошедшем, а в настоящем времени. Вот Он — закланный Христос!
Тогда, на Тайной Вечере, Спаситель мог бы сказать: «Примите, ядите, это будет Тело Мое». Но времени нет в Царствии Божием, оно существует только здесь, на земле. Вечная жизнь — всегда Божественное «днесь», сегодня. Кстати, весьма распространенная ошибка человека заключается в том, что он живет или прошлым, или будущим: либо вечными воспоминаниями, либо бесконечными мечтаниями, не замечая того мгновения, которое «здесь и сейчас». В вечности нет иллюзорного, несуществующего прошлого и будущего. Там не о чем вспоминать и нет смысла рассуждать о том, что произойдет завтра. Там все истинно, все реально.
Христос на Тайной Вечере приобщается этого первого глотка сакральной Евхаристической Чаши и отдает ее нам навсегда. Она и сегодня в наших руках. «Сие творите в Мое воспоминание», — говорит Господь, — пока не вернусь, пока снова не буду пить с вами в Моем Царстве.
Здесь все сотериологично: «Сие есть Тело Мое, Сия есть Кровь Моя, еже за вы изливаемая во оставление грехов». Это — не пример для подражания, как например, омовение ног. Здесь мы принимаем Дар Спасения, данный нам сакрально, таинственно.
Второй глоток был испит Господом в Гефсиманском саду:
Душа моя скорбит смертельно(Мф.26:38).
Он ужасается и тоскует, и капли пота, как капли крови, падают и орошают землю. Что там произошло? Задумаемся, что труднее: пережить невероятно тяжелое событие или ожидать его? Предпринять какие‑то чрезвычайно ответственные действия или решиться на это? Иисус молится:
Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет(Лк.22:42), — то есть в Его душе происходит борьба.
В романе Виктора Гюго «Отверженные» описывается, как Жан Вальжан готовится явиться на суд и заявить о том, что беглый каторжник — это он, иначе покарают другого. А Вальжану так не хочется возвращаться на каторгу, где он провел не один год! Описывается душевная борьба героя. К утру его волосы поседели, но он все же доносит на себя. Вот это и есть Гефсиманская ночь. Митрополит Гедеон (1929–2003) как‑то сказал: «У каждого — свой “Гефсиманский сад”. Однажды любому из нас придется попотеть до крови…» Через это надо пройти. Христос выстрадал свое решение в Гефсиманском саду. То, что произошло сакрально в Сионской горнице, душевно случилось именно там.
И наконец, третий глоток — Голгофа. Спасителя прибивают ко Кресту, Его распинают, и Он восклицает: Жажду!(Ин.19:28). Он жаждет этого страшного глотка. Дрожжи из чаши ярости Моей(Ис.51:22), — говорит пророк. На современный язык это можно перевести так: «Вино чаши ярости Божией». Вино — это уже что‑то крепкое, но это еще и чаша гнева Божия, и даже не просто гнева, а ярости Божией!
Как же это страшно: Бог пришел в ярость! И вот этот глоток происходит здесь, на Голгофе…
Иисус взывает:
Отче! прости им, ибо не знают, что делают (Лк.23:34).
Так гнев Божий отводится от людей. Христос принимает на Себя и его. Испив от этой чаши и вскрикнув громко, испустил дух. Так на Голгофе совершилось наше спасение. И в этом — вся суть. Можно верить в то, что Иисус родился от Девы, совершал чудеса и вознесся на Небо, — в Коране многое из этого есть, но там Он не умирал и не воскресал. То есть Иисус Корана — это «почти» тот же самый Иисус Евангелия, только из Него вырвали сердце, вырвали самую сердцевину, самую основу. А что людям до того, что Бог стал человеком? Что до того, что Он творил чудеса, а потом вознесся на Небо? Интересно, конечно, но нам‑то что до этого? Все эти события становятся судьбоносными для человечества именно в силу того, что Он совершил это «нас ради <...> и нашего ради спасения», то есть приняв наши грехи на Себя.
Выдержка из книги «Кто же Сей? Книга об Иисусе Христе» протоиерея Геннадия Фаста