В тамбуре воняло сигаретным дымом. Ненавижу этот запах с тех пор, как бросила курить. Терплю. В вагоне тесно и жарко. Ехать всего пару станций.
Мимо прошли местные барды, потряхивая целлофановым пакетом с мелочью. Проползла бабуля с "Гулливерами" "три на гривну". Прошелестели "Сканворды" и "Гороскопы". А потом появился он.
Это был мужчина неопределенного возраста и, судя по виду, без определенного места жительства. Да и все в нем было неопределенным — от распухшей физиономии до фраз, которые он бормотал себе под нос. Было понятно, что это маты, но смысл сказанного оставался неясным. Зато явственно слышался запах перегара. Бомж уселся на пол и нервно мял в руках пустую сигаретную пачку. При этом он не переставал грязно ругаться — то ли в адрес обидчиков, расквасивших физиономию, то ли из-за отсутствия курева. А может, сразу обо всем.
Я стояла напротив. Мы были очень разные — я и он. Словно вышли из разных миров и случайно оказались рядом в этом вонючем тамбуре грязной электрички. Я стояла в чистой одежде, с чистым, слегка подкрашенным лицом. Он сидел рядом — в грязных лохмотьях, с грязной, окровавленной физиономией. Вспомнилась евангельская притча о добром самарянине. Размышляю о том, что бомж — мой ближний, а ближних надо любить. Роюсь в своем сердце в поисках христианской любви к этому типу. Выскребла двадцать граммов жалости и полкило отвращения. Мысленно пожимаю плечами: чем я могу ему помочь? Еду дальше. Скорей бы моя станция.
Из вагона показался мужик. Обычный, ничем не примечательный. Не старый. Одет хорошо, хоть и не богато. Рабочий класс. Достал пачку сигарет. Заранее морщусь#nbsp— предвкушаю дымовую завесу.
Он присел рядом с бомжом. Похлопал по плечу. Со словами "Держи, брат!" — ткнул ему в руку сигарету. Бомж прекратил материться. Они дружно задымили.
Я стояла и смотрела на них. Внутри что-то звенело — тонко, еле слышно. В глазах щипало — наверное, от дыма. Наконец моя остановка. Выхожу.
Перед глазами стоит картина. Мужик с пачкой. Рабочий класс. Не похож он был на верующего... Как-то все не укладывалось. Грязный тамбур... Сизое облако... Евангельская притча о любви. Никогда не думала, что у любви может быть такой странный запах. В тот вечер она пахла сигаретным дымом.
Мимо прошли местные барды, потряхивая целлофановым пакетом с мелочью. Проползла бабуля с "Гулливерами" "три на гривну". Прошелестели "Сканворды" и "Гороскопы". А потом появился он.
Это был мужчина неопределенного возраста и, судя по виду, без определенного места жительства. Да и все в нем было неопределенным — от распухшей физиономии до фраз, которые он бормотал себе под нос. Было понятно, что это маты, но смысл сказанного оставался неясным. Зато явственно слышался запах перегара. Бомж уселся на пол и нервно мял в руках пустую сигаретную пачку. При этом он не переставал грязно ругаться — то ли в адрес обидчиков, расквасивших физиономию, то ли из-за отсутствия курева. А может, сразу обо всем.
Я стояла напротив. Мы были очень разные — я и он. Словно вышли из разных миров и случайно оказались рядом в этом вонючем тамбуре грязной электрички. Я стояла в чистой одежде, с чистым, слегка подкрашенным лицом. Он сидел рядом — в грязных лохмотьях, с грязной, окровавленной физиономией. Вспомнилась евангельская притча о добром самарянине. Размышляю о том, что бомж — мой ближний, а ближних надо любить. Роюсь в своем сердце в поисках христианской любви к этому типу. Выскребла двадцать граммов жалости и полкило отвращения. Мысленно пожимаю плечами: чем я могу ему помочь? Еду дальше. Скорей бы моя станция.
Из вагона показался мужик. Обычный, ничем не примечательный. Не старый. Одет хорошо, хоть и не богато. Рабочий класс. Достал пачку сигарет. Заранее морщусь#nbsp— предвкушаю дымовую завесу.
Он присел рядом с бомжом. Похлопал по плечу. Со словами "Держи, брат!" — ткнул ему в руку сигарету. Бомж прекратил материться. Они дружно задымили.
Я стояла и смотрела на них. Внутри что-то звенело — тонко, еле слышно. В глазах щипало — наверное, от дыма. Наконец моя остановка. Выхожу.
Перед глазами стоит картина. Мужик с пачкой. Рабочий класс. Не похож он был на верующего... Как-то все не укладывалось. Грязный тамбур... Сизое облако... Евангельская притча о любви. Никогда не думала, что у любви может быть такой странный запах. В тот вечер она пахла сигаретным дымом.
Из журнала "Отрок.ua" (№6, 2007)