Вот об этом напишет Троцкий как о наиболее перспективном варианте развития церковной жизни еще в мае 1922 года. Тогда же эта комбинация Троцкого будет осуществлена. Но мы к этому периоду еще подойдем в 1927 году после освобождения митрополита Сергия из заключения и издания его декларации. Подчиненный властям не Патриарх, а Заместитель Патриаршего Местоблюстителя
Сергий и противостоящий ему, но тоже подчиненный властям обновленческий Синод. Троцкий к этому времени будет уже в ссылке, в Алма-Ате, и вскоре его вышлют за границу. А идеи Троцкого будет осуществлять его заклятый враг – Сталин. И, в частности, в сфере религиозной политики.
Но тогда еще никто не представлял, а кто же может быть таким лояльным Патриархом. Да, лояльные обновленцы были уже налицо, они уже создали Высшее церковное управление. А вот Патриарх Тихон как-то не очень подходил на роль лояльного Патриарха. Его нужно было ликвидировать. Такой была политика большевиков в это время.
Что же касается самого Патриарха Тихона, то, конечно, он, находясь в заключении, всю информацию получал лишь от следователей и советских газет, а советские газеты создавали поразительное ощущение того, что в условиях, когда один из Патриарших Местоблюстителей расстрелян – митрополит Вениамин, а другой сослан на три года в далекую сибирскую ссылку – митрополит Агафангел; что в этих условиях самозванцы-обновленцы одерживают одну победу за другой и готовят свой обновленческий Собор. Тем более, что уже 16 июня 1922 года их поддержала группа архиереев во главе с одним из самых авторитетных митрополитов – митрополитом Владимирским Сергием (Страгородским), будущим Патриархом. Они призвали всех епископов подчиниться самозваному обновленческому Высшему церковному управлению.
На самом деле положение было, действительно, серьезным. Привыкшие строго подчиняться централизованному Высшему церковному управлению, многие епископы утешали себя тем, что признание обновленцев – это только временная мера; что нужно только дождаться Поместного Собора, а уж на Поместном Соборе дать бой обновленцам. К 1923 году почти половина епископов признает обновленческое ВЦУ, то есть по существу отречется от Патриарха Тихона. Ощущение было, действительно, постепенного распада церковной жизни в полной мере, тем более, что обновленцы, создавшие свой совершенно неканоничный епископат, по существу, вели Церковь в тому, чтобы она превратилась в какую-то, чисто внешне напоминающую Церковь, химеру, безблагодатную и неканоничную.
При этом продолжались репрессии. Очень многие священнослужители спасали свою жизнь и свободу только тем, что признавали обновленческих епископов, обновленческую власть. И по-человечески это было очень понятно, особенно в провинции. Ну что ж это за такой Патриарх Тихон, который не мог как-то нормализовать отношения с властью? Ну ладно, он, в конце концов, монах, арестовали его, расстреляют его – одна голова не видна, а хоть видна – так одна. А у нас семьи, у нас приходы, и почему мы должны все это потерять? Только из-за того, что он не смог найти правильные отношения с большевиками. А вот есть же обновленцы, есть же митрополит Сергий (Страгородский), который находит общий язык с властью. И почему же не признать их как подлинную власть? А там и Собор соберут, и все будет хорошо, и будем мы жить, как жили, да, может быть, даже и до революции – под покровом новой российской власти, впрочем, слово «Россия», как вы знаете, совершенно не переносившей. Это был соблазн очень для многих.
В это время в Москве проводится второй процесс «церковников». Огромный процесс, по которому привлекается сто восемнадцать обвиняемых, в частности, весь клир храма Христа Спасителя. Приговоры даются им более мягкие, расстрельных уже нет. Но это был еще один знак тем, кто хранил верность Патриарху Тихону. Кстати сказать, именно тогда, после 1922 года, храм Христа Спасителя и перестал быть православным, а стал обновленческим и был таковым до самого своего закрытия. Поэтому когда некоторые поклонники вечно живого гимна Александрова начинают говорить, что этот гимн замечателен хотя бы потому, что его написал регент храма Христа Спасителя, надо помнить, что этот регент служил в обновленческом храме Христа Спасителя. То есть его отступничество от Христа началось еще тогда, когда он был регентом. А продолжилось, когда он стал музыкальным генералом, написавшим гимн партии большевиков. Надо было быть таким гибким человеком, чтобы из регента превратиться в автора гимна партии большевиков, а потом стать создателем ансамбля песни и пляски Красной армии. Вот просто реальный эпизод, когда все это происходило, когда Александров свой музыкальный талант стал реализовывать, в таких условиях тогда, в качестве регента. Неплохо звучит этот гимн, но вспомним исторический контекст, в отрыве от которого он немыслим. Вот так очень многие музыкально одаренные немцы, пережившие нацизм, не могут слушать музыку Вагнера, которую когда-то очень любили. Не те ассоциации вызывает, стыдно становится за Германию, когда звучит эта музыка, действительно, великая музыка.
Так вот, готовился процесс над Патриархом Тихоном. Но прежде, чем этот процесс провести, надо было его церковно дезавуировать. И это было сделано. Весной 1923 года именно в храме Христа Спасителя созывается обновленческий лжесобор, который низлагает Патриарха Тихона. Патриарх Тихон, естественно, пишет на постановлении собора резолюцию: «Прочел. Собор меня не вызывал. Его компетенции не знаю, потому законным решение признать не могу».
Но он в заключении, теперь уже в Донском монастыре, и власти готовят над ним процесс. Теперь он уже никто, теперь он всего лишь мирянин с церковной точки зрения, и можно даже сказать церковным людям: мы судим не Патриарха; Патриарха ваш же церковный собор низложил. Мы судим одного из многих мирян, который проявил себя как контрреволюционер. Собор, действительно, прошел, он оказался полностью подконтрольным советским властям. Он создал совершенно неканоничное Высшее церковное управление из обновленческого духовенства. Но в сознании многих он казался все-таки церковным собором – может ли в храме Христа Спасителя происходит какой-то незаконный собор? Может ли вообще незаконным быть собор, который дает нам, простым священникам, надежду на то, что мы будем опять мирно жить? Да Бог с ним, с этим Патриархом Тихоном, если у нас теперь появились новые предстоятели! Тем более, что на соборе были представители прежнего, знакомого им епископата. В конце концов, замолим и этот грех, лишь бы только приход у нас остался, лишь бы прихожане не разбежались, лишь было бы можно только как-то существовать. Конечно, лучше было бы, чтобы Патриарх Тихон с большевиками нашел бы общий язык. Но он не сумел найти общий язык –
и пускай остается на произволение Божие. А мы под руководством новых наших епископов будем жить в «тихом и безмолвном житие», так казалось тогда, что оно еще возможно.
Вот опять, видите ли, здесь начинают разнуздываться даже в духовенстве не лучшие чувства. Их призывают не жить в ситуации, когда подчас, может быть, придется пожертвовать свою жизнь, а просто выживать. Вот так начинается растление душ уже самих пастырей. А чтобы было еще более впечатляющим происходящее – ведь в марте 1923 года большевики провели показательный процесс над главой Римо-Католической Церкви России архиепископом Цепляком и его заместителем каноником Будкевичем и еще двенадцатью священниками. Первые два получили смертный приговор, несмотря на то, что огромное возмущение, естественно, было на Западе по поводу судебной расправы над католическими иерархам. Цепляка как польского подданного пришлось выслать, а Будкевича нарочито расстреляли, несмотря на все протесты Запада. Вот этот процесс для многих стал репетицией процесса над Патриархом Тихоном. Если уж решились расправиться с руководством Римо-Католической Церкви – неужели постесняются расправиться с Предстоятелем Русской Православной Церкви?