Майское
О КИСЛОРОДНОЙ ПОДУШКЕ

Жизнь – это то, что не может закончиться

Протоиерей Алексий Уминский


Да, мочи нет: мильон терзаний

Груди от дружеских тисков,

Ногам от шарканья, ушам от восклицаний,

А пуще голове от всяких пустяков.

А.С. Грибоедов, «Горе от ума», Чацкий


На смерть, как на солнце, во все глаза не глянешь!

Фильм «Жаворонок»

ХРИСТОС ВОСКРЕС! ВОИСТИНУ ВОСКРЕС!


«Нехватка воздуха для жизни» — так объяснил свое заявление о выезде из страны в 1973 году поэт Наум Коржавин, наиболее, пожалуй, известный своим стихотворением «Баллада об историческом недосыпе».

«Нехватка воздуха для жизни» — меткая фраза, яркая метафора, говорящая о состоянии души человека, когда действительность, окружающая его, настолько удушлива, настолько не соответствует его идеалам, что терпеть ее нет никакой возможности. Как если бы в воздухе, которым вынужден дышать человек, содержание кислорода было бы не положенные 21 %, а всего лишь один. В таком случае, человек, его физическая составляющая — тело — погибнет, если он не предпримет действий, которые возвратят вдыхаемое им к норме. С душой человека происходит все зеркально, только гибель ее не очевидна, не очами видится, т. к. внешне человек может оставаться вполне себе розовощеким.

Некоторое время назад мы рассуждали о песне Виктора Цоя «Апрель»: пытались понять, не утопична ли мысль о том, что эта песня может быть наполнена христианскими смыслами. Рассматривали несколько мнений на этот счет. Скажем так — обозначили тему, надеясь мотивировать читателей к размышлению. И на этом все. Возвращаться к ней в следующих публикациях не предполагалось. Да не тут-то было. Как говорит наш автор Людмила Анатольевна Ершова, сейчас одна мысль бьется птицей: говорит ли сегодня кто-либо молодым людям о Христе их — современным — языком?

Если мы не ошибаемся, то сегодня язык большой части молодежи — это рэп[1]. … Представить себе рэп о Христе достаточно трудно. Но и «Апрель» Цоя — уже далеко не октоих [2]. Так что, хоть и сложно представить, а поискать-то стоит. Попытаемся.

На сегодняшний день русскоязычных рэперов десятки, всего же в мире исполнителей этого жанра — сотни (если не тысячи). Соответственно, произведений — не перечесть. Поэтому у нас есть возможность пока только прикоснуться, попробовать составить некое, вероятно, увы, поверхностное, представление.

Вот уже несколько лет одним из самых популярных русскоязычных рэперов считается Василий Вакуленко, он же Баста. И наиболее популярным его произведением является песня «Сансара [3]». Вот ее суть:

Они сказали – нас поздно спасать и поздно лечить.

Плевать, ведь наши дети будут лучше, чем мы.

Лучше, чем мы… Лучше, чем мы…

Когда меня не станет — я буду петь голосами

Моих детей и голосами их детей.

Нас просто меняют местами,

Таков закон сансары, круговорот людей.


Ну, в общем-то, не ново (отсылка к представлениям о реинкарнации) и удобненько: «я не я и хата не моя»… «не грузись», «не напрягайся», потому что ты вечен — как молекула воды в круговороте воды в природе. А с молекулы какой спрос? Понятно — никакого. Хорошая «мантра». Это как при недостатке кислорода заменить его «веселящим газом» [4]. И оно бы все ничего, да проснуться придется (предположим мы абсолютно без сарказма): жизнь заставит, и дай-то Бог, чтобы пораньше, доточки невозврата.

К сожалению, набор «газов», могущих привести к гипоксии души человека, довольно широк. И свойства многих — противоположны.

Далее. Довольно популярным автором и исполнителем сегодня является Василий Гончаров, он же Вася Обломов [5]. Реперные точки его мировоззрения (как нам представляется) примерно следующие: все плохо — все плохи — надо бежать (здесь нечего ловить давно) — мы все умрем — надо хотя бы «наследить», потому что иначе вообще все бессмысленно — все плохо. В общем-то, мы не заметили никаких конструктивных предложений… Справедливости ради стоит сказать, что и ознакомились мы, пожалуй, разве что с десятой частью произведений автора. Поэтому ни в коем разе не претендуем на объективность в оценке.

Кадр из фильма "Обломов"
Автор этих строк учился в старших классах школы без малого полвека тому, поэтому надеется, что читатель ему простит подзабытое: насколько описанное выше мировоззрение совпадает с жизненной концепцией героя романа Ивана Гончарова «Обломов», которую в свое время стали называть нарицательным словом «обломовщина». На этот вопрос читатель вполне может ответить самостоятельно. Мы же лишь отметим, что псевдоним Вася Обломов — это несомненная аллюзия к образу литературного героя Ильи Обломова. Полагаем, что если вдруг мировоззрения Васи и Ильи Обломовых схожи, то не в результате намеренного к тому усилия Василия Владимировича Гончарова. К такому выводу, возможно, и не вполне верному, мы можем прийти, ознакомившись с интервью Василия Гончарова, а не его произведениями. Но соблюдем хронологию.

Рэп — это практически всегда монолог. Основная мысль монолога Васи Обломова — это часто протест против как бы бессмысленности существования, против серости, против однообразия. Но, к сожалению, без конструктивной составляющей. Надо отдать должное, обсценная лексика не является основой стиля текстов Васи Обломова, присутствует лишь в нескольких песнях, где подобные выражения единичны.
На самом деле, под маской грубоватого парня с улицы можно различить черты образованного, грамотного, интеллигентного человека, который знает и любит язык и литературу, который открыт и искренне пытается донести свои мысли и идеи до слушателя, который даже пытается быть просветителем для основного своего реципиента — молодежи:

Кто-то не переносит на дух Чехова и Толстого

Слушает шансон и не понимает, что в этом такого…


Основным приемом, стилеобразующим элементом (если провести аналогию с графикой) текстов Васи Обломова является ирония, которая создается в первую очередь при помощи антифразиса. Язык Васи Обломова выразителен, наполнен метафорами, сравнениями, антитезами, украшен и другими тропами и фигурами речи. Одним словом, дело делается хорошо. Вопрос же в том, какое дело.

На наш взгляд, тексты, безусловно, вызывают желание сопротивляться описываемой (нередко — правдиво) неприглядной действительности, не принимать ее. Но не предлагая конструктива, перспективы, выхода, они мало-помалу вызывают чувство безысходности. И это не тактическая ошибка. Это стратегическая катастрофа. Автор не знает выхода, ему нечего предложить, об этом он сам говорит прямым текстом в крайнем (на сегодняшний день) интервью. Бог им не приемлется, насколько мы смогли понять (и, опять же, не столько из произведений, сколько из интервью). Атеизм же по существу ничего предложить не может, он безысходен в корне.

Предоставим слово Василию.


Ритмы окон


Мы ходим по широким и узким улицам,
спускаемся в подземные переходы.
И есть ощущение, что мы часть
какой-то большой и недоигранной коды.
Мы кажемся себе теми, кем хотим казаться.
Иногда мы считаем, что легче уехать,
А потом понимаем, что нужно было остаться.
Мы считаем себя умнее всех, кто был когда-то до нас.
По количеству денег
возводим друг друга в отдельный класс.
Большинство из нас считает себя умнее большинства
и постоянно друг с другом о чем-то спорят.
Это похоже на моду, которая была всегда.
Так волнуется песок на дне моря.

Мы ритмы окон, в которых нет стекол.
Мы ритмы улиц, которые не проснулись.

И всю жизнь мы хотели изменить мир к лучшему.
Кто-то писал об этом в прозе, кто-то в стихах.
Но непонятное чувство безразличия
появляется на борту самолета, летящего в облаках.
Нам скучно жить, и от этого тоже много проблем.
Мы занимаемся не тем, чем хотим,
чувствуем себя частью выдуманных систем.
Любовь превращается в привычку и обязательство.
Остается безразличие, которое морально
можно не считать предательством.
В суете будних дней мы как герои кино.
Суть, которого, в том, что то ли время изменило людей,
то ли люди изменили его.

Мы ритмы окон, в которых нет стекол.
Мы ритмы улиц, которые не проснулись.



Самый последний день


Когда я умер — все прекратилось.
И жизнь дальше уже пошла без меня.
Едва ли все, что я планировал, сложилось.
Я всегда хотел больше, но получалась фигня.
Родственники плакали умеренно, без истерики,
Готовили похороны, заказывали гроб.
Я умер, так и не уехав жить в Америку,
Мне хотелось переехать, но я так и не смог.
Гроб купили отечественный с закручивающейся крышкой,
Место на кладбище долго не могли получить.
Его либо не было, либо было дорого слишком.
Когда ты умер, за тебя всё ещё надо платить.
Заказали труповозку и грузчиков в придачу.
Они же спускали меня на простыне до первого этажа.
У водителя, конечно же, не оказалось сдачи.
Во дворе гуляли подростки и сидели два алкаша.
Двадцать гвоздик разделили пополам,
Половину бросив на землю, половину — оставив на потом.
Грузчики уверенно сказали: «Пора нам».
И я последний раз покинул свой дом.
В автобусе было грязно, водитель курил,
Родные молчали, грузчик по телефону говорил.
Доехали до места, дальше по лужам шли пешком.
Гроб со мной поставили возле ямы, на большой земляной холм.
«Пора прощаться», — сказал водитель.
И родные робко пошли целовать меня в лоб.
Это был последний раз, когда меня видели,
После чего начали забивать гвозди в гроб.
Дело в том, что крышка не завинчивалась,
Поэтому ее забивали.
Отечественный производитель и здесь обманул.
Это еще нормально: мужики сказали,
Что иногда гробы разваливаются — вообще караул.
В яму спускали меня на ремнях.
Моя могила была не очень глубокой.
Что стоим? Бросайте цветы, не держите в руках.
Один из грузчиков руководил работой.
Теперь каждый бросил по три горсти земли
И желает усопшему Царства Небесного.
Родственники молча сделали все, что должны,
Следуя рекомендациям человека местного.
После засыпали землей и положили венки от родителей, от жены,
И скорбящие родственники пошли рядом с кладбищем в кафе на поминки.
На столе были ложки и отсутствовали вилки,
Была костлявая селедка и куриная лапша.
Обсуждали, что у меня вознесется душа,
Вспоминали, каким я был молодцом
И как несправедливо жизнь с таким трагичным концом.
Представляя похороны, я всегда думал, будет красиво,
Что рядом с гробом поставят мой портрет — и это будет мило.
Как меня отпоют в церкви, хоть я и не верил в Бога,
Что люди к дому будут нести цветы, и их будет очень много.
Я представлял, как звучит над кладбищем Live Forever,
Как в полированной крышке будет отражаться небо,
Как будут говорить: «Он был лучшим из нас,
Его сердце горело огнем, и этот огонь погас».
В кафе тихонько играла милицейская волна,
Звучала песня про день рождения.
За мой упокой выпивали до дна
И нехорошим становилось настроение.
Через пару часов ко мне на могилу
Пришла какая-то тетка и собрала цветы:
Их перепродают, как ворованные мобилы,
Рядом с кладбищем работает точка с утра и до темноты.
Я остался лежать в земле среди точно таких же.
Жизнь пришла к своему логическому концу.
В темноте я больше ничего не увижу.
А я даже не задумывался некогда, что умру.
Дальше без меня
Вечностью будет шуметь прибой,
Дерево вырастет и на могилу отбросит тень.
И я остался навечно наедине с самим собой.
Таким был мой самый последний день.



Добро пожаловать


Для тебя придумали, что богатые плачут,
Что можно всю жизнь списать на неудачу
Верь в Бога, выучи молитву и молись,
Отнеси деньги в церковь, поторопись

Верь политикам, ты обязан им верить,
Они для тебя лично закрывают все двери
Они тебя лично не считают за человека,
И здесь тебе крупно не повезло, если ты калека

Первые лица расскажут о процветании,
Что будущий успех кроется в хорошем воспитании,
Что будущее наступит, надо подождать,
Всю твою жизнь они будут обещать

Ты умрешь в нищете, не дожив до пенсии,
Для тебя звучат самые дерьмовые песни,
Ты ничтожество, без права на свободу,
И ты никогда не пойдешь со временем в ногу

Добро пожаловать в этот прекрасный мир,
Где радость на лицах сияет!
Добро пожаловать в этот прекрасный мир,
Здесь только тебя не хватает!

Ты пушечное мясо для чужих амбиций,
Аккуратнее! За твоим поведением наблюдает полиция,
Ты еще здесь? Тебя не должно быть видно,
Терпи и не обижайся, даже если обидно

Дети чиновников будут счастливы, а ты — нет
Для тебя придумали сказку, что в тоннеле есть свет
Смирись и думай, что это твоя судьба
Ничего, нигде, ни с кем, никогда

Люби Родину или уезжай за границу,
Здесь нет места для твоих наивных амбиций,
Не выпендривайся и не выходи из комнаты.
В военкомате с тобой будут разговаривать «на ты»

Надменные мрази, а ты будешь терпеть,
Жизнь на тот момент пройдет лишь на треть,
Тебе скажут: «Это школа, принимай как есть»
Ты в жизни должен родиться, послужить и сесть

Добро пожаловать в этот прекрасный мир,
Где радость на лицах сияет!
Добро пожаловать в этот прекрасный мир,
Здесь только тебя не хватает!
Ночь, конечно, бывает звездной, но она всё же ночь, увы… И для того, чтобы увидеть звезды, вовсе не обязательно отрезать мочку уха (история с Ван Гогом), равно как и за воздухом для жизни нет никакой необходимости ехать в Калифорнию (клип «Беги, дружище» — последние кадры у моря-океана Обломов снимал в Калифорнии) или Бостон (Наум Коржавин в эмиграции жил), он есть там, где ты, и его может не быть там, куда ты хочешь за ним ехать-бежать, т. к. это зависит только от тебя (твоего духовного состояния), а не внешних факторов. Сказал же Михаил Нестеров писателю Борису Ширяеву: «Не бойтесь Соловков (Соловецкого лагеря особого назначения). Там Христос близко»… А у Вячеслава Бутусова в песне «Идиот» есть такие антитезы:

Чем больше город —

Тем меньше люди,

Чем дольше голод —

Тем злее бесы,

Чем ярче звезды —

Тем тише звук,

Чем выше солнце —

Тем меньше тень.


Может быть, Василию Гончарову вспомнить, что у однофамильца Ивана есть еще и произведения «Мильон терзаний», «Лучше поздно, чем никогда»?

Хорошо бы авторам помнить, что талантливое произведение искусства может породить… эпидемию самоубийств, особенно в молодежной среде. Например, есть аргументированное мнение, что издание в 1744 году романа Иоганна Вольфганга Гете «Страдания юного Вертера», где гениально описана жизнь и смерть юноши от несчастной любви, вызвало волну самоубийств среди молодежи: такмолодые люди подражали любимому герою. Примерно такой же эффект на русское общество начала XIX века произвела сентиментальная повесть «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина… Сотни американцев в свое время последовали примеру кинозвезды Мэрилин Монро, версия об отравлении которой широко обсуждалась в печати.

Или такой вот срез сегодняшних (статья написана 12 мая, речь идет о трагическом происшествии в Казани, где 19-летний парень убил и ранил школьников и учителей, — прим. ред.) событий не является ли в существенной степени результатом воздействия сегодняшней культуры (ее больной части) на душу человека?

«Я осознал себя богом не сразу, месяца два назад. А летом у меня начал пробуждаться монстр, конкретно. Я всех начал ненавидеть. Я всегда всех ненавидел и начал еще больше ненавидеть. Не смейте мне приписывать какую-то экстрасенсорную или психологическую херню», — говорит Галявиев. По его словам, он «осознал себя богом» самостоятельно, без чьего-либо влияния. Впервые он поделился этим с матерью, от которой на допросе он отрекся.

«У меня мамы нет, я ее на «вы» просто называю. Она мне не мать. У меня нету родителей, я вас всех ненавижу. У меня нету матери, я от всех отказался. Женщина, которая меня родила, — это не мать. Нету ни мамы, ни папы, я их так никогда не называл», — заявляет задержанный.

В результате стрельбы в казанской школе утром 11 мая погибли, по официальным данным, 11 человек, и множество ранены. За несколько дней до нападения стрелок создал телеграм-канал «Бог», в котором утром перед стрельбой написал, что «убьет огромное количество биомусора» и совершит самоубийство.
Казанец четыре года назад окончил гимназию № 175, после этого он поступил в колледж при университете ТИСБИ и изучал там информационные технологии. Четверокурсника в апреле отчислили из-за академической задолженности: он не пришел на защиту практики и на три госэкзамена.

С января юноша не появлялся в колледже, он также перестал поддерживать связь с куратором группы. В пресс-службе профессионального образовательного учреждения сказали, что Галявиев был «тихим и неконфликтным студентом», всегда был опрятным и спокойным, уважительно относился к сокурсникам и преподавателям.

«Большинству современных людей свойственно сторониться всего, что связано со смертью. Сегодня большинство рождается и умирает уже не под крышей родного дома, а в клиниках и больницах. Передоверив себя Минздраву, человек получил иллюзорное освобождение от проблем, великое таинство смерти стало в основном тягостной обязанностью, о собственной кончине не принято рассуждать. Мы оберегаем подрастающее поколение от раздумий о смерти, утратили мужество говорить о ней в зрелом возрасте, втихомолку провожаем в последний путь своих родных и близких. Когда-то по улицам городов следовали похоронные процессии, богато украшенный катафалк сопровождала торжественная музыка духовых оркестров, а сейчас даже траурные ленты и те исчезли с бортов автобусов-катафалков, вливающихся ежедневно в нескончаемый поток машин.

Впрочем, людям всегда было свойственно избегать разговоров о смерти, и даже само слово «умереть» в повседневной речи старались заменять какими-либо другими, более смягченными выражениями: «отправиться в лучший мир», «приказать долго жить», «протянуть ноги». Аналогичные языковые табу па слово «умереть» имелись и в других языках. Также старались не произносить и слово «кладбище». Вместо этого в русском языке употребляли понятие «место успокоения», в английском — «God’s acre» (Божье поле) и т. д. Замечательный русский писатель-сатирик Михаил Михайлович Зощенко писал в своей философской книге «Перед восходом солнца»: «Отношение к смерти — это одна из величайших проблем, с которой непременно сталкивается человек в своей жизни. Однако эта проблема не только не разрешена (в литературе, в искусстве, в философии), но она даже мало продумана. Решение ее предоставлено каждому человеку в отдельности. А ум человеческий слаб, пуглив. Он откладывает этот вопрос до последних дней, когда решать уже поздно».

Отношение к смерти меняется в разные исторические эпохи. По мнению некоторых современных ученых (Ф. Ариес), отношение к смерти служит эталоном, индикатором характера цивилизации.

В современном обществе наблюдается тенденция к вытеснению смерти из коллективного сознания, когда, по утверждению западных социологов, общество ведет себя так, как будто вообще никто не умирает, и смерть индивида не пробивает никакой бреши в структуре общества. В наиболее индустриализированных странах Запада кончина человека обставлена так, что она становится делом одних только врачей и предпринимателей, занятых похоронным бизнесом. Не лучше, а во многом и значительно хуже обстоит дело у нас. Чему же тут удивляться? Почти нет литературы, утерян опыт многих поколений, утрачены этические нормативы. Древнее латинское изречение «мементо мори» должно занять подобающее место в жизни каждого человека.

Подготовленному человеку смерть представляется естественным финалом жизненного пути, а не безысходным крахом. К такому выводу приходят во многих странах. Раздается все больше голосов о необходимости специальной подготовки с детства, развивается специальная наука — танатология, в ряде стран специальные курсы по проблемам смерти и умирания включены в учебные планы многих университетов не только на факультетах медицины, но и психологии, философии и права». Так считает Сергей Рязанцев (см. «ТАНАТОЛОГИЯ — НАУКА О СМЕРТИ». — СПб., 1994).

На неделе Николай Солодников перед интервью с Васей Обломовым признаётся ему, что у него «паршиво на сердце», т. к. по дороге на встречу он слушал треки последнего и «до слез… где во всем этом найти правду… вообще не понимаю что делать», «ты говоришь «беги дружище, беги», но от себя-то не убежишь…».
Ответ: «Так я другим говорю… а я не знаю, что делать; я чувствую себя в этом смысле немножко попугаем, потому что я все годы говорю одно и тоже, вот уже десять лет я говорю одно и тоже», но все становится только хуже (быть может, не вопреки, а благодаря — прим. авт..). И в то же время: «Я смотрю на происходящее сейчас через призму вечности…». Вопрос Николая Солодникова: «А ты о смерти думаешь?». Ответ: «Ой… да. Последний раз несколько дней назад… Это довольно страшная штука… живем, живем, живем, потом умрем — и все. И тебя больше не будет! И это вообще конец, конец навсегда! Тебя закопают в землю, и больше тебя не будет! Когда об этом думаешь, становится не по себе. В обыденной жизни ты думаешь: пойду куплю себе чай-кофе, схожу на митинг… А как подумаешь о смерти — страшно. Нет тут ни романтики, ни красоты — это просто ужас. У меня есть песня… Страшно, что человек умирает, его засыпают землей и все — его больше нет. Мне кажется, что наш организм устроен таким образом, что ты стараешься каким-то образом об этом не думать, пытаешься следить за совершенно другими вещами. Ужас в том, что это вообще одна жизнь».

Николай Солодников: «Но если так, не будет ничего, вот темнота и все, и на краю света только тьма, то как с этой мыслью жить?.. если всё бессмысленно, всё не имеет никакого смысла?»

Вася Обломов: «Имеет смысл пытаться создать что-то красивое…»

Николай Солодников: «Зачем? Чтобы это после тебя продолжало жить?»

Вася Обломов: «Люди ж стараются в жизни наследить… Чем больше ты наследил, тем дольше… Все забудут в любом случае, всех забудут… смоет следы, как вода на песке. Но просто… а иначе вообще не понятно, что делать…»

Николай Солодников: «Замерз, наверное?»

Вася Обломов: «Да я как-то и замерз вначале, а потом уже и не замерз… Когда ты о смерти заговорил, я подумал о том, что уже и не холодно…»

На этом разговор как бы завершился… Как бы. Потому что гениальный Николай Солодников в финале этого как бы завершенного интервью поставил трек Васи Обломова, текст которого мы и приведем ниже, также в завершение.


Беги, дружище, беги


Беги, дружище, беги, куда глаза глядят,
Туда, где берег широкий и где горит закат,
Где растворяются мечты в русле одной реки,
Где никого не знаешь, беги, дружище, беги
Через висячие мосты над реками,
Сквозь долгие и проливные дожди.
Здесь все погибло,
Здесь нечего ловить давно.
Беги, дружище, беги, не оборачивайся и не оставляй следов
По песку во тьме вдоль берегов.
Брось все и никому не сообщай маршрут.
Корабль должен плыть, не боясь утонуть,
Сквозь туман и холод, сквозь падающий снег.

Представь, что прошлого нет и времени нет.
Ты ради этого и сделал свои первые шаги.
Беги, дружище, беги…
Мимо горящих лесов и полей в огне,
Мимо домов темных и тех, где свет в окне,
Когда внезапно ночью услышишь волчий вой,
Главное — запомни, беги, дружище, не стой
Мимо холодных рек и высоких гор.

Прошлое нелепое, прошлое — все вздор.
Беги сквозь яркий день, беги сквозь темную ночь.
Это будет непросто, но ты должен смочь.
Смотри под ноги, не попадайся на глаза,
Никуда не сворачивай, даже если начнется гроза.
Мимо летящих птиц и стоящих крестов,
Мимо молчащих камней и говорящих кустов,
Мимо лежащих деревьев на твоем пути
Этот путь надо пройти, это все не обойти.
И их всех не сосчитать на пальцах одной руки.
Беги, дружище, беги…
Даже если тебе будут кричать вслед,
Мол, там дальше пропасть, парень, ты ослеп,
Не обращай внимание и продолжай путь.
Нужно иногда нырнуть, чтобы вынырнуть.
Будь лучше нас, живи не так, как мы.
Когда перебежишь, сжигай за собой мосты
И не ходи за нами, наш путь ложен.
Беги и будь умнее нас. Будь осторожен.
Тебе нужно бежать, чтоб не начинать сначала,
Чтоб жизнь менялась и ничего не повторяла,
И пепел прошлого развеет на ветру
Где-то над океаном и ты soon true.
Когда дойдешь до конца, не пророни ни слова.
Пусть станет все иначе, пусть будет жизнь новой.
Не вспоминай нас и не пытайся прогнуться.
Тебе нужно бежать, чтоб никогда не вернуться.
Будь счастлив и не возвращайся назад,
Не плачь, будь сильным, слышишь, вытри глаза.
Верь в себя и в сердце огонь сохрани.
Ну, а теперь,
Беги, дружище, беги…
Очевидно, что Василий Владимирович Гончаров при написании этой песни плохо представлял себе ответ на вопрос – к у д а. Куда он так настойчиво советует бежать своим слушателям.

А нам очень хочется надеяться, что настанет время, когда он поймет, что все в этом стихе, буквально все, готово (до словечка!) к тому, чтобы иметь в виду конечной целью этого бега Христа Спасителя. Который очень ждет с распростертыми объятиями всех. И Обломовых, Баст, и Гончаровых, Коржавиных, Вакуленко. И нас с вами, дорогой читатель.

P. S. А с кислородом (достаточностью и даже избытком воздуха для жизни) все станет хорошо только в этом случае — в случае стремления ко Христу. Это правило для всех абсолютно, без исключений.
«Плотию уснув, яко мертв, Царю и Господи, тридневен воскресл еси, Адама воздвиг от тли, и упразднив смерть: Пасха нетления, мира спасение».


12.05.2021 г.

Священник Владимир Зварич

Автор не претендует на объективность в оценках и выводах.

Медиа: главное.прилуки.храм.бел, открытые интернет-источники

[1] Рэп (англ. rap, rapping) — это исполнение словесного речитатива под ритмичную музыку. Рэпер читает текст под бит, который также может сопровождаться электронной музыкой. Тематика текстов абсолютно любая, как и основной посыл.

[2] Октоих — богослужебная книга, содержащая тексты изменяемых молитвословий восьми гласов на каждый день недели.

[3] Санса́ра или самса́ра — круговорот рождения и смерти в мирах, ограниченных кармой, одно из основных понятий в индийской философии: душа, тонущая в «океане сансары».

[4] Закись азота, или «веселящий газ» – легальный (в Р.Ф.) наркотик, которым открыто торгуют у ночных клубов и в интернете. Несмотря на легальный статус, вещество убивает детей – смерти подростков от веселящего газа фиксируют по всей стране. Закись азота – это средство для наркоза. Его смешивают с кислородом и подают пациентам в комплексе с другими анестезирующими препаратами перед операцией. В чистом виде вещество в медицине не используется – это приводит к кислородному голоданию мозга, гипоксии. Но именно гипоксия сделала закись азота популярным наркотиком. Временное кислородное голодание вызывает короткую эйфорию, схожую по ощущениям с алкогольным опьянением – подросток чувствует блаженство, легкое головокружение и желание танцевать, веселиться, смеяться.

[5] Может быть кому-либо покажется интересным, что Баста (Василий Вакуленко) и Вася Обломов (Василий Гончаров) родились (с разницей в четыре года) и выросли в одном городе Р. Ф. — Ростове-на-Дону.