В 1880-х годах Константин Маковский стал одним из самых высокооплачиваемых и модных российских художников.
О его гонорарах ходили легенды. За полотно на одну и ту же тему Илья Репин мог запросить 1500 рублей, а Константин Маковский — 20 000 рублей. Или другой пример. Павел Третьяков купил у Василия Сурикова знаменитое «Утро стрелецкой казни» за 8000 рублей. И это были очень большие деньги. Маковский же просил у Третьякова за свой «Боярский свадебный пир в XVII веке» ни много ни мало 20 000 рублей, и это была адекватная цена за его работу. Третьяков отказался купить картину за такие деньги, и в результате ее приобрел американский ювелир Шуман за 60 000 рублей. Предприимчивый ювелир был счастлив своим приобретением, тут же заказал Маковскому еще одно полотно и вскоре стал печатать и продавать открытки с работами художника.
В частности, этим объясняется сравнительно небольшое количество работ Маковского, представленных в российских музеях: отечественным коллекционерам его картины зачастую были не по карману. «Я зарабатывал громадные деньги и жил с царственной роскошью», — признавался художник.
Мировая слава Маковского была настолько велика, что именно его американцы пригласили написать первый президентский портрет Теодора Рузвельта. Однако на родине не все коллеги радовались успеху живописца. Возможно, не без оснований, а возможно, из зависти его обвиняли в поверхностности, в нежелании «копать вглубь». Но легкости, которой дышали работы Константина Маковского, отрицать не могли. Возможно, секрет был в том, что мастеру одинаково хорошо удавались и исторические полотна, и портреты, и бытовые сцены, и натюрморты. Художник не обращал особенного внимания на такую критику и продолжал работать, работать и работать.